ПРАВОСЛАВНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ, КАК СТЕРЖЕНЬ ЛЮБОГО ПРАВОСЛАВНОГО УЧЕБНОГО ПРОЦЕССА, НА ПРИМЕРЕ ЖИЗНИ УЧАЩИХСЯ РЕГЕНТСКИХ КЛАССОВ

Толстокулакова А.А.

“Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, расточает”.

(Мф.12,30)

“Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской”.

(Кор.10,21)

 

При всех различиях задач и проблем, стоящих и перед дошкольными заведениями, и перед средними школами, и перед специальными учебными заведениями нашего Патриархата, а именно Духовными Семинариями и регентскими классами при них, также Духовными училищами, типа нашего Новокузнецкого, вновь открывшегося в сентябре прошлого (1994) года, стоит наиглавнейшая проблема неразрывности учебного процесса, в течении которого дети изучают Священное писание, Катехизис, Церковное пение и пр., и воспитательного процесса в духе именно Православия (что было, как само собой разумеющееся до Октябрьской Революции), а именно, обязательность посещения церковных служб в светских заведениях минимум два раза в неделю, а в специальных учебных духовных заведениях четыре и более раз, также воспитательный именно православный, мне хочется подчеркнуть, процесс как само собой разумеющееся включает в себя именно акты милосердия, на которых дети в наше жестокое время должны учиться именно ему - именно милосердию... Где же учиться конкретно в Новокузнецке или в других городах этому выше названному нами милосердию? - В больницах, особенно которые стоят на госбюджете и не финансируются богатейшими предприятиями, типа КМК, и в которых штат санитарок, уборщиц и пр. не укомплектован, в Домах для престарелых, которые в наше время вообще остались за чертой внимания и государства, и предприятий, а порой и самих родственников несчастных стариков оказавшихся там. Что же конкретно могут делать наши дети в плане помощи этим старикам и больным? - Работы, как говорится, непочатый край - вымыть, искупать движимого или недвижимого больного, покормить того, кто сам уже не может держать ложку или стакан, вымыть пол, протереть пыль,.. элементарно поговорить с больным или стариком, или просто его выслушать, узнать и разделить его душевную боль, а быть может, и радость...

Дорогие друзья! Давайте представим идеальный следующий вариант, касающийся именно светских дошкольных, общеобразовательных и средне-специальных учебных заведений: в N-ом классе регулярно проводятся верующим, образованным в религиозном православном плане, педагогом уроки “Священного Писания”, перед началом и после урока в стенах класса звучат слова православной молитвы перед висящей в том же классе православной иконой и пр. Но после этого урока ребенок идет домой, в свою семью, а там папа или мама - атеисты - говорят о том, “что рассказал тебе педагог на уроке “Священного писания”, все выдумки и глупости...”. Надеюсь мысль моя понятна вам всем до конца? Т.е. без, скажем, самоотверженнейшей и очень трудной, как вы себе уже, наверное, представляете в будущем работы с родителями учеников в этом плане сама идея православного воспитания подрастающего нашего очень трудного поколения обречена почти на провал. Поэтому вся надежда у нас теплится в плане православного воспитания детей именно в структуре дошкольных заведений, в первую очередь. Нам представляется более продуктивным процесс создания групп с узким кругом общения - группа детей только верующих родителей, детский садик, где служащие либо верующие, либо очень благожелательно относящиеся к православному воспитанию. Класс в школе именно с православным уклоном... Перечень этих формообразований можно продолжить в зависимости от местных условий. Меня, конечно, многие обвинят в этаком православном снобизме, к стремлению к элитарности православного воспитания, но извините меня, я другого пути, лично, пока реально себе не могу представить, а представить могу его как некую профанацию. "Море ручейком полнится", но море не может сразу появиться, кроме момента сотворения мира, конечно. Поэтому, дорогие друзья, я еще раз хочу выразить тезисно главную мысль данного раздела статьи:

  1. начинать данную деятельность с маленьких групп и с маленьких детей;
  2. обязательно должна быть связь с церковью, с православным священником, неотъемлемыми элементами жизни детей должны стать церковные службы, исповедь, причастие, соблюдение постов, молитвы на все случаи жизни, на любое время суток: утренние, вечерние, перед и после принятия пищи и пр;
  3. для детей постарше, посещение с актами милосердия больниц и домов престарелых;
  4. быть может, возможная, бескорыстная помощь ближнему своему - престарелому, инвалиду, соседу по лестничной площадке и пр.

В следующем разделе своего доклада мне хочется коснуться некоторых проблем подготовки регентов для церковного хора в наши дни, осветить некоторую специфику данного процесса: на примере регентского класса при Тобольской Духовной Семинарии, который был основан в 1990-ом году протоиереем Александром Пивоваровым (в то время прот. А.Пивоваров был настоятелем Покровского собора г. Тобольска, а первый год РК существовал в форме Регентской школы при данном соборе), и в котором, как видно Богу было угодно, мне суждено было стать музыкальным завучем с первого дня основания, показать уважаемым слушателям то, что учебный процесс в нем неразрывно связан с самим православным образом жизни, с распорядком дня, соотношением учебы и труда, труда и церковных служб, в которых учащиеся принимают обязательное участие. Для ознакомления с особенностями церковного воспитания я приведу распорядок недели:

Понедельник

Вторник, Пятница

8.00

Утренняя молитва

8.00

Утренняя молитва

8.20

Завтрак

8.20

Завтрак

9.00

1 учебная пара

9.00

1 учебная пара

10.45

2 учебная пара

10.45

2 учебная пара

11.30

Полдник

11.30

Полдник

12.45

3 учебная пара

12.45

3 учебная пара

14.30

Обед

14.30

Обед

15.00

Индивидуальные занятия по дирижированию, фортепиано, постановке голоса

15.00

Индивидуальные занятия

18.00

Спевка сводного Архиерейского хора (посещение учащимися обязательно)

20.00

Ужин

20.00

Ужин

22.00

Вечерняя молитва

22.00

Вечерняя молитва

23.00

Отбой

23.00

Отбой

Среда

Четверг

8.00
8.20
9.00

Утренняя молитва
Завтрак
1 учебная пара

6.00

Утреннее богослужение в Храме
Завтрак

10.45

2 учебная пара

9.00

1 учебная пара

11.30

Полдник

10.45

2 учебная пара

12.45

3 учебная пара

11.30

Полдник

14.30

Обед

12.45

3 учебная пара

15.00

Индивидуальные занятия

14.30

Обед

18.00

Вечернее богослужение в Храме

15.00
18.00

Индивидуальные занятия
Спевка

20.00

Ужин

20.00

Ужин

22.00

Вечерняя молитва

22.00

Вечерняя молитва

23.00

Отбой

23.00

Отбой

Суббота

Воскресенье

8.00

Утренняя молитва

8.30

Литургия

8.20

Завтрак

Обед

9.00

1 учебная пара

16.00

Полдник

10.45

2 учебная пара

17.00

Вечерня с Акафистом

11.30

Полдник

20.00

Ужин

12.45

3 учебная пара

22.00

Вечерняя молитва

14.30

Обед

23.00

Отбой

15.00

Индивидуальные занятия

17.00

Всенощное бдение

Ужин

22.00

Вечерняя молитва

23.00

Отбой

На этот основной "стержень" жизни регентского класса накладывается сетка различных трудовых послушаний, на выполнение которых учащиеся снимаются обычно после обеда до ужина, а также службы в Храме в зависимости от годичного круга богослужений (Пасха, Рождество Христово, Великий Пост и т. д.). Распорядок дня жестко выполняется всеми учащимися без исключения: и иногородними, и местными. Именно этим создается и в семинарии, и в регентском классе неповторимая (совершенно непонятная для неверующего человека) психологическая атмосфера настоящей православной общины. Приезжая в свой родной Омск, мы с супругом, общаясь с местными знакомыми певчими архиерейского хора и рассказывая им о структуре Регентского класса в Тобольске, не раз слышали ироническое: “...Да у вас там, в Тобольске, монастырь, что ли.?, “ ...У вас там прямо, как в тюрьме...” .

В настоящее время стало модным создавать, или пытаться создавать регентские отделения, где только возможно: и где есть для этого условия, и даже там, где их никогда в принципе, не может и быть. То есть вся программа подготовки будущих регентов, зачастую, сводится к измененной пропорции дирижируемых в процессе обучения произведений “а каппелла“ и произведений “с сопровождением”, и само название “регентское отделение”, гласно, или негласно, дается данному “отделению” самими руководителями того светского учреждения, где и появляется оное “регентское отделение”, вне зависимости, в большинстве случаев, от того, есть ли, или нет, почти совсем, связи с Православной Церковью, с епархией, где и находится данное учебное учреждение (т.е. речь идет о том, чтобы большинство педагогов на данном “регентском отделении” были люди именно “церковными” в полном значении этого слова, а не просто “любителями-эстетами”, на гребне модной “волны”, возникшей у нас в России после 1988 года, ищущих в православной музыке “более широкий и обобщенный философский смысл“, нежели, задумываясь при этом о Православной Церкви, о Боге, о драматургической нагрузке, ложащейся на данное песнопение при православной службе в храме, когда поется данное песнопение...). Но! Посудите сами: даже если и есть в учебной программе подобных “регентских отделений” (что, простите, нам кажется маловероятным): курсы церковного устава, Катехизиса, Церковного пения, Библейской истории, но нет самого главного: связи учебного процесса с самой церковной жизнью во всех ее многочисленных проявлениях: молитвы до и после уроков, до и после совместных трапез, молитв утренних и вечерних, многочисленных послушаний, регулярных исповедей и причащений, обязательного участия в регулярных церковных службах, если в данном учебном заведении для верующих учащихся нет яркого высоконравственного и духовного личного примера в лице верующих педагогов, для которых духовная православная музыка не только предмет удовлетворения своих музыкально-эстетических потребностей, а является именно Молитвой, обращенной к Богу, если учащиеся данных регентских отделений именно не обособлены в рамках данного учебного заведения, если элементарно невозможно повесить Божью икону в том классе, где будут заниматься и верующие учащиеся регентского отделения и вместе с ними, на общемузыкальных предметах и неверующие: разве можно всерьез говорить о каком-то там процессе подготовки будущих деятелей Церкви, коих, начиная с 10-го века по 17-й век, у нас, на Руси, наряду со чтецами и певцами, специально посвящали в оных путем определенного церковного чина? Без связи с Церковью, без ее безоговорочного главенства, данный учебный процесс по подготовке будущих, прежде именно церковных деятелей, мне это хочется еще раз подчеркнуть, будет, мягко говоря, просто неполным и незаконченным. Часто можно слышать от руководителей подобных “регентских отделений” (как правило, сначала запланированных, но впоследствии нереализованных, после первых своих “шагов”) примерно следующее: “...Сначала пусть “вырастут” как музыканты, а только потом, после этого, пусть воцерковляются...”, ”...наша задача - создать, главное, прочную общемузыкальную базу, остальное со временем приложится...”, “...какая разница в том - верующий, или неверующий регент, был бы музыкант хороший...”, ”...она же дирижировала Шуберта, Моцарта, Гайдна, так неужели вы всерьез думаете, что она не сможет провести какую-то, там, вашу службу?...”, “...вы, что, против мировой музыкальной культуры, ее достижения вас не интересуют, как же быть с Бахом, Бетховеном?...”, “...после третьего курса произойдет специализация - желающие будут специализироваться как регенты...”, ”...а что, регенту обязательно верить в Бога?...” и т.д. Закончившую Регентский класс в Тобольске Н.Назарову, приехавшую домой, в Омск в 1994-ом году и желающую получить, для расширения своего музыкального кругозора еще и образование в Институте культуры, при встрече один из омских регентов совершенно искренно ее спрашивает: ”Ну, а в Бога ты сама веришь, мне это необходимо знать...?“. Конечно, человеческая психика устроена таким образом, что человек всех и все, как правило, всегда судит лишь по себе... Если бы выщеуказанный “спрашивающий” регент (совершенно светский музыкант, хотя и очень хороший) еще имел бы образование и воспитание в традиционном Регентском классе любой из Семинарий, он бы подобные вопросы никогда не задавал, так как элементарно выдержать лишь только физически те все нагрузки, какие выносят учащиеся Регентских классов, одновременно учась и работая на послушаниях, занимаясь почти каждый день певческой практикой на бесчисленных “чередах”, выстаивая четырех и пятичасовые службы Великого Поста и пр., неверующий “просто музыкант-эстет” элементарно не в состоянии, даже и несколько недель.

...Итак, Омский Институт Культуры благородно решил помочь делу возрождения Русской Православной Культуры. Что же мы имеем реально, спустя уже целых два года? Если вышеназванная Н.Назарова “добывала” в прошлом году оценки по предметам, которые она должна была обязательно проходить, учась, в так называемом “регентском классе” Омского института культуры (куда она поступила) на перроне омского железнодорожного вокзала, во время стоянки поезда, у проезжавшего в отпуск знакомого ей преподавателя Тобольской Духовной Семинарии, регентский класс которой она ранее блестяще закончила и эти предметы в этом регентском классе она в прошлом глубоко изучала (Библейская история, Катехизис, Церковный Устав и пр.; оценки по этим предметам уже стоят в тобольском регентском дипломе), то второй студентке оного “регентского класса” в Омском институте культуры - В.Дронзиковой (также прежде изучившей полноценный именно регентский курс, учась сначала два года в Тобольской Духовной Семинарии, затем, переведясь на третий курс, в нашем Новокузнецком Духовном Православном Училище) в этом году приходится за этими оценками (взяв с собой диплом регента) ездить значительно дальше - аж в деревню Большекулачье омской области, куда она выезжает с маленьким хором из Омска регентовать по воскресным дням... Благо что поступили (с годичным интервалом) в “регентский класс” оного Омского института культуры студентки (их всего двое), хорошо уже знающие общецерковные и церковно-музыкальные предметы, которые раньше изучали, ну а как быть тем, кто, быть может, захочет учиться регентскому ремеслу в этом институте в этом, например, году, что говорится, ”с нуля”? Рано или поздно придется все же администрации института идти за помощью в Омскую епархию, глава которой - архиепископ Омский и Тарский Феодосий - в ту же секунду просто потребует, после условия немедленного помещения православной иконы в каждом учебном классе, прежде всего, духовного православного стержня в процессе обучения и воспитания будущих регентов, что и носит название “воцерковление”, и который могут внести в учебный процесс только православные священники-преподаватели, и который не исчерпывает себя формальным наложением на себя крестного знамения при входе в православный храм, а является проявлением особого религиозного мировоззрения, состоящего в абсолютном уповании на Милость Божию абсолютно во всех проявлениях нашей земной жизни. Пока оных православных священников в данном институте видеть нам не дано, как и не дано элементарное благословение правящего архиепископа Феодосия (а его никто, почему то, об этом никогда и не просил) на открытие данного “регентского класса”. Вот что странно: православный (вроде) “регентский класс” в Омске (вроде) есть (у учащейся Н.Назаровой на сей счет берут корреспонденты местных газет даже интервью), а благословения правящего православного архиепископа Омской епархии на его открытие нет... Что же дальше ? Конкретно можно желать того, чтобы администрация института все же пошла на желаемый контакт с церковными властями, безоговорочно отдав бразды правления этим регентским классом в их руки, в лице правящего архиепископа Феодосия, но все же его продолжая финансировать, а свою очередь правящий архиерей этот регентский класс обособил бы, перенеся его в прекрасное двухэтажное здание возле Кресто-Воздвиженского Собора, являющееся теперь уже собственностью епархии (тем паче, что в самом институте прямо таки бедственное положение в отношении аудиторий). Тогда бы и абитуриенты (обязательно с благословения своего правящего архиерея, а как же иначе?) появились в количестве большем, чем два, и Православная Церковь поклонилась бы администрации института до самой земли-матушки...

Совсем недавно по ЦТ передавали передачу, в которой митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий рассказывал о том, что (наряду с другими беззакониями) в семидесятые годы старосту Кафедрального Собора г.Воронежа назначал Обком КПСС и которая, терпеливо (по долгу своей “службы”) курила в притворе, ожидая окончания богослужения. Что-то больно мне напоминают подобных “служителей” церкви теоретические (пока) выпускники вышеупомянутых “регентских” отделений, в которых нет, собственно говоря, никакой связи с Церковью.

В контексте всего вышесказанного, очень хочется вспомнить слова бывшего Первого Секретаря ЦК КПСС Б.Черненко на очередном съезде КПСС, сказанные им в отношении проблем идеологии. Суть содержания их в следующем: самый лучший способ борьбы с той, или иной идеей, идеологической платформой состоит в ее плохом исполнении, в ее профанации, в ее духовной дискредитации...

Наверное, я не “открою Америки” читателям в том плане, если опишу всем хорошо известную современную картину, зачастую наблюдаемую в рядовом каком-нибудь российском “N”-ом Храме во время церковной службы (во вновь открываемые храмы во время сегодняшней “музыкальной” безработицы идут многие из музыкантов, довольно часто среди них встречаются и откровеннейшие атеисты), в плане поведения певчих хора, кои не являются людьми верующими, а коих в церковь привело все что угодно, но только не потребность молиться и пр. (если и регент атеист, то эта картина еще и многократно усугубляется, это уже безнадежный морально-нравственный “коллапс”...).

Пропели “Господи помилуй”, - нужно обязательно что-то сказать соседке или соседу (скучно ведь!), начали читать “Шестопсалмие” - нужно сбегать на улицу покурить (некурящие либо будут сидя разговаривать, либо пить чай с конфетами...). Певчий бас А.Медведев, когда я была еще регентом Кресто-Воздвиженского Собора в Омске, в ответ на мои просьбы о том, что не нужно разговаривать и говорить разные остроты во время пауз на службе, совершенно искренне, с окраской легкого раздражения и возмущения отвечал: “Но мы же приходим еще и общаться друг с другом, неужели нам нужно целую службу стоять молча?!”. Регентовавший до меня в этом хоре, приехавший из Москвы регент Василенко М.С., состарился лет на пятнадцать жизни за два года своей работы, (почти и неисказательно), борясь за тишину во время этих вышеназванных “пауз” во время богослужения. Листая брошюру Л.K. Розовой “Великий Архидиакон” мы с удивлением и горечью можем констатировать то, что проблема церковности исполнения песнопений и церковность поведения самих певчих хора существовала и до Революции 1917-го года: ”Он (Розов) же читал и “Шестопсалмие”, читал так выразительно, внятно и задушевно, что его чтение задержало в церкви всех тех, кто в этот момент выходят на улицу “покурить”.

В идеале, конечно, остается желать того, чтобы все певцы церковных хоров России были людьми церковными, именно прежде всего верующими прихожанами, лишь после этого уже - певцами, вокалистами, эстетами, музыковедами и пр. Пока этого не удастся достичь минимум лет 50-60, а то и больше. Это будет, в первую очередь, зависеть от того или иного политического курса нашего государства и доминирующей в нем шкалы духовных и нравственных ценностей. Но, однако! В наше время реально желать лишь того, чтобы люди, занимающиеся духовной православной музыкой именно как руководители: и в качестве регентов, и в качестве дирижеров светских хоров, и в качестве преподавателей, тем паче - руководителей соответствующих духовных учебных заведений (или, скажем, отделений), были людьми искренне верующими, иначе все эти всевозможные формы преподавания, концертирования, наконец, регентования неизбежно приведут к профанации самой идеи восстановления русского Православия в нашей стране, как доминирующего общественного сознания, как мировоззрения и особой культуры, всегда отличавших нас от других народов. Есть еще одно “светлое пятно”, образно выражаясь, на сегодняшний день. Замечено то, что вышеупомянутые, эти прекрасно музыкально образованные (очень, даже, может быть), но все же - атеисты-”наемники”, находясь среди подавляющего количества верующих и музыкально молящихся во время службы певчих, вынуждены поневоле и подсознательно, и сознательно подчиняться общей церковной этике поведения, как имеет место в нашем сводном хоре Духовного Училища и Свято-Преображенского Собора. Видя наших молящихся учащихся во время службы, у многих пропадает желание разговаривать, шутить, острить, хохмить и пр., так как, все эти шутки и ужимки будут восприняты как проявление крайнего невежества и пошлости, не говоря уже о том, что регент, невзирая на образование уволит такого “остряка” после двух предупреждений. Так-то то оно будет и верней и честней. Честней перед нашей Церковью, честней перед самим Богом. Не так ли?

Хочется привести в заключение данного раздела доклада два примера самостоятельного постижения тайн регентского дела двумя выпускниками Новосибирской Консерватории: В.Недосеко (лауреат всесоюзного конкурса студентов дирижерско-хоровых факультетов консерваторий, певший много лет в Новосибирском Камерном Хоре у Певзнера Б.С., обладающий красивым тенором) регент Вознесенского кафедрального собора г.Новосибирска, которого прихожане и певчие хора однозначно характеризуют словом - ”безбожник”, который всем своим поведением и отношением к канонам православной службы показывает полное равнодушие и презрение к ним (“...внимание, поем “имамыку”...), этим отношением оскорбляя чувства верующих прихожан, и М.Забанову, также закончившую НГК по классу хорового дирижирования, также много лет пропевшая в вышеупомянутом Новосибирском Камерном Хоре (до консерватории В.Недосеко закончил народное отделение Омского музыкального училища, как баянист, М.Забанова закончила теоретическое отделение Новосибирского музыкального училища), являющуюся регентом Собора равноап. князя Александра Невского в том же городе Новосибирске, снискавшую именно всеобщую любовь и уважение, как и среди образованной музыкальной интеллигенции города, так и среди простых людей - прихожан данного собора. В чем же причина столь разительного контраста отношения людей к первому и ко второму регенту (и тот, и другой регент являются хорошими и опытными хоровиками-дирижерами)? Быть может в том, что первый на службе “входит” (в лучшем, еще, случае) в “образ” и “выходит” из оного, отбывая на службе тяжкую повинность (во время чтения Шестопсалмия, или во время Литургии (перед и во время причастия) можно выйти, выкурить парочку сигарет на улице, главное - успеть, не опоздать бы к “Великой ектении”, зачем терять понапрасну время - хор же в это время не поет?), а второй, из них, музыкально, именно молится во время службы, заставляя так же музыкально, именно молиться и весь свой хор, так как, является человеком верующим в полном понимании этого слова?

Судите сами, разве не курьезно и не лицемерно звучали слова на “Великой ектении” очередного регента Крестовоздвиженского Собора г. Омска Н.П. Бандуры (хорошего светского музыканта и хорошего педагога музыкально-педагогического училища №3, закончившая Алма-Атинскую консерваторию, но откровенного, не скрывавшей, вовсе, свои взгляды, стопроцентного циничного атеиста) в 1990 году: “Сейчас поем очень молитвенно,.. молитвенно,.. я сказала ведь - молитвенно!..” К этой “молитвенности” призывала, наверняка, и следующий регент данного хора и следующий “честный атеист” - О.И. Шадт (также - хороший светский музыкант, закончившая в свое время столичный Музыкально-педагогический институт им. Гнесиных, но “честный” атеист, в духовной музыке, как говорят, лишь ”эстет”)?. К несчастью, на сегодняшний день, верующие музыканты, знающие церковный устав, могущие регентовать, в Омской епархии обладают сравнительно скромным общемузыкальным потенциалом и не могут конкурировать, в общемузыкальном плане, с вышеупомянутыми светскими безбожными “молельщиками”.

Дорогие друзья! Быть может, многие слова моего выступления покажутся также, многим и амбициозными с моей стороны, и довольно резкими, особенно в адрес многих новоиспеченных “регентов” и прочих церковных “деятелей”, которые, прежде всего, элементарно не верят в Бога, а в Церковь, или к православному церковно-певческому репертуару в своем светском коллективе, их привела если и не нужда, то мода на духовно-эстетический, видите ли, музыкально-православный “голод” (который, зачастую, вполне “удовлетворяется” у них, собственно говоря, и без прихода в православный храм, без обременительных для них и исповедей, и причащений, без трех-четырех часовых церковных служб (“...ах, какая пустая трата времени!...”), а путем прослушивания дома, лежа на мягком диване, пластинок, видео и аудиокассет и пр. с записью православной музыки), но многие выпускники Регентских классов Духовных семинарий Сергиева Посада, Курска, Тобольска, Санкт-Петербурга, Смоленска, Томска (не говоря уже о священниках) меня и правильно поймут, надеюсь, и будут в данном вопросе, несомненно, полностью солидарны. В этом плане, мое выступление имеет своей целью, прежде всего, предупредить возможные, в будущем, случаи прихода на регентское место людей элементарно неверующих, деятельность которых, как показывает сама наша жизнь, почти всегда, дискредитирует всю нашу Русскую Православную Церковь в целом. “Богу - Богово, а кесарю - кесарево...” Не так ли?